"Cын всегда держал свое слово. Одно только обещание не выполнил: говорил, что вернется с войны живым, но погиб в Донецком аэропорту.."

19-летний Святослав Горбенко, студент-японист, стал первой потерей 5-го батальона Добровольческого украинского корпуса в старом терминале. Окончил военную кафедру Харьковского университета, но офицерского звания так и не получил. Несмотря на то, что вместе с ним воевали бойцы 3-го полка спецназа 93-й механизированной и 79-й аэромобильной бригад, письменно подтверждающие участие Святослава и его побратимов из "Правого сектора" в самых ожесточенных боях, Антитеррористический центр на днях прислал родителям погибшего письмо, в котором цинично сказано: "Не привлекался к действиям в АТО".

"Скельд" созвучное со Скальд - древнескандинавский воин-поэт, певец, декламатор. Святослав выбрал себе именно этот позывной - "Скельд",он выбит и на памятнике погибшего воина. Один из викингов носил это имя в любимом фильме добровольца "13-й воин". В ленте звучит фраза: "Человек может считаться богатым, если кто-нибудь сложит сказание о его делах, чтоб жила память о них". О жизни Святослава, пусть и такой короткой, следует слагать баллады, писать песни, снимать фильмы...

...Каждое воскресенье родителей Святослава можно встретить на столичном кладбище Берковцы у могилы сына. Глядя на лицо на фотографии, они рассказывают ему свои новости, вспоминают его детство, зажигают свечи, расправляют флаги, которые с двух сторон стоят возле гранитного креста: желто-голубой и черно-красный, под которым Святослав воевал...

Вся жизнь молодой еще супружеской пары теперь подчинена еженедельным визитам к сыну. А ведь отец Святослава, Сергей Горбенко - ученый-антрополог с мировым именем. Несколько лет он прожил во Франции, работая там по контракту, но его прямота и бескомпромиссность привели к тому, что его научные статьи запретили публиковать. Сейчас он снова получает интересные предложения, но они теперь его не интересуют. Имея образование травматолога, Сергей устроился в столичную поликлинику. Жена, ветеринар по профессии, прошла переподготовку и работает на приемах медсестрой вместе с мужем. Бабушкину квартиру в Полтаве они продали, чтоб доплатить за памятник сына. Снимают квартиру под Киевом в Лютеже. Гордые красивые люди не жалуются и ни о чем не просят. Но когда они говорят о том, что их сын не получил статус участника боевых действий, более того - по данным штабов и военных центров, не воевал, - голос отца становится настолько резким, что можно порезаться, а глаза мамы наполняются слезами. С момента гибели Святослава прошло уже полтора года! А справедливости так и нет.

"СВЯТОСЛАВ УЕХАЛ, ОСТАВИВ ПРОЩАЛЬНОЕ ПОСЛАНИЕ, И ОТКЛЮЧИЛ СВОЙ ТЕЛЕФОН"

- Это я не уберег сына, - говорит Сергей Александрович. - Если бы тогда, осенью 2014 года, знал, что всеукраинская мобилизация не будет объявлена, что вместо сопротивления врагу огласят перемирие, не оставил бы Святослава в батальоне. С российским спецназом, который пытался захватить Донецкий аэропорт, и воевать должен был наш спецназ, а не студенты. Я пытался убедить сына, что подготовить одного япониста для армии гораздо сложнее, чем одного солдата. Из-за того, что сын - студент-очник, окончивший военную кафедру, его не взяли в "Азов" и "Айдар". А в "Правый сектор" приняли. Мы узнали это уже после того, как Святослав уехал из дома.

Это было 17 августа 2014 года. Вечером Святослав собирал рюкзак, ведь на следующий день он должен был ехать в Киев.

- После школы сын поступил на японскую филологию в Харьковский университет, - продолжает отец Святослава. - Проучился там четыре года. Но после расправы с Майданом в Харькове я настоял на том, чтобы перевести Свята в столичный университет. Сын неохотно согласился с моим решением. За месяц пересдал академическую разницу - более двадцати предметов.

- Таким трудоголиком был, занимался, старался, - добавляет мама. - Я ему говорила: "Сынок, я бы так не смогла!" Ему оставалось подтянуть японский язык. Мы договорились, что две недели до начала учебы Святослав в Киеве позанимается с репетитором. 18-го он должен был ехать в столицу. Вечером мы долго сидели, разговаривали. После окончания военной кафедры у него появилось желание пойти в армию. И я ему говорила: "Сынок, ты если захочешь, сможешь поступить на третий курс военной академии, станешь военным переводчиком".

- Такой разговор мы вели еще в 2010 году, когда сын окончил школу, - добавляет Сергей Александрович. - "Хорошо, - согласился с ним я. - А честь кому будешь отдавать? Януковичу?" Молчит. "Случится восстание, - продолжил я, - и тебе скажут стрелять в людей, сможешь?" "Нет", - тут же ответил. " Поэтому ты не годишься, - сказал я. - Военный не может обсуждать приказ главнокомандующего". Мы решили вернуться к этому разговору позже.

- Перед сном сын поцеловал меня в щеку, - продолжает мама. - Встав утром, я не нашла Святослава... Он оставил письмо на подушке, а мобильный телефон отключил.

После нескольких недель поисков родители узнали, что Святослав находится в тренировочном лагере под Киевом. Туда сразу же отправился отец.

- В "Десне" я просил сына, чтоб он вернулся домой, приписался к столичному военкомату, закончил все дела в университете, оформил академический отпуск, - говорит Сергей Александрович. - Но он мне сказал: "А если завтра случится тотальное наступление России? Тогда меня все равно заберут по мобилизации, отправят в первую попавшуюся часть, а здесь я уже со знакомыми ребятами, уверен в них". И я отступил... А теперь ни СБУ, ни АТЦ не признают, что он воевал... Отреклись от него. Командир 5-го батальона "Чорный" не дает письменные показания о том, что отправил Славу в Донецкий аэропорт...



"НА СВЯТОСЛАВА Я СРАЗУ ОБРАТИЛ ВНИМАНИЕ - У НЕГО БЫЛИ ОЧЕНЬ ВЫРАЗИТЕЛЬНЫЕ ГЛАЗА"

Когда Святослав отправился в зону АТО, родители точно не знают. Это было в середине сентября.

- Сын время от времени звонил, но подгадывал, когда вокруг было тихо, - говорит мама. - Ни разу я не слышала выстрелов или взрывов. Я боялась задать лишний вопрос. Только когда говорили в последний раз, спросила: ты хоть в какой области - Л или Д? Святослав ответил - Д. Я поняла, что он в Донецкой области. Но где именно, не знала. О гибели сына мне сообщили 6 октября вечером. Позвонила девушка, представилась психологом. Спросила: "У вас есть сын? Он смертельно ранен". "Я вам не верю", - ответила. Тут же перезвонила его другу Мише - однажды Слава звонил мне с его телефона, и я записала номер. "Мне позвонили с такой страшной вестью, но я не верю". - "Это правда, - ответил Миша. - Слава был моим лучшим другом".

На похоронах, когда собрались побратимы их сына, у родителей не было сил говорить с ними о последних днях жизни Славы. Только сейчас, когда для восстановления справедливости нужны свидетельства бойцов, воевавших рядом с сыном, они встречаются с побратимами, подробно их расспрашивают, записывая все на диктофон. Я присутствовала на одной из таких встреч. Причем о последнем дне жизни Святослава рассказывал человек, руководивший обороной Донецкого аэропорта осенью 2014 года, командир отряда специального назначения 3-го полка спецназа "Редут". Но бойцы чаще называют его Сергеич. Он считает для себя делом чести помочь родителям получить статус семьи погибшего участника боевых действий.

- Святослав показал себя как прекрасный боец, - говорит Сергеич. - Я знал вашего сына совсем мало. В ночь с второго на третье октября я вывел из аэропорта всех бойцов 93-ей бригады и спецназа. Защищать старый терминал остались ребята из "Правого сектора" и роты охраны. Поэтому пришлось на ходу учить "правосеков" пользоваться гранатометами. Ведь со стороны Спартака на взлетку выходили обстреливать старый терминал российские танки. Быстренько сформировали две группы. В каждой - двое ребят. Среди них и был Святослав. Я его сразу запомнил - высокого, крепкого. И у него были очень выразительные глаза. Кроме того, обратил внимание на платок-арафатку. Его носят только те, кто знает, как им можно пользоваться. Это же боевое снаряжение. Тренировал я ребят просто. Мы вышли на балкон, и они демонстративно делали выстрелы в ту зону, куда приезжал танк. Потом они спустились на первый этаж и то же самое делали с закрытой огневой позиции, а я сверху корректировал их огонь. Договорились, что будут насыпать противнику по моей команде.

- Ребята, которые были с нашим сыном, недавно рассказывали, что гоняли те российские танки, - добавляет отец.



- Я сам назначил вашего сына старшим. Попросил назвать его имя, он ответил: "Скельд". Я еще удивился и переспросил: "А имя?" "Святослав", - услышал в ответ. Его группу я назвал "Гренадером" и дал Славе радиостанцию. Вот такой была наша первая и последняя встреча, - продолжает Сергеич. - Что было дальше? С 28 сентября враг шел лавиной. 29, 30 сентября и 1 октября бои шли на первом этаже старого терминала. Только первого числа после боя семь тел противника осталось лежать в коридорах. У нас за этот период - ни одного раненого. Третьего числа одно из подразделений подошло вплотную к тому месту, где были ребята, бросили дымовые шашки, помещение наполнилось дымом... В том же бою участвовали 12 моих ребят из роты охраны. Они призвались в сентябре. В тот день трое из них задохнулись от газа, а бойцы "Правого сектора" Сергей Андреев (Каспер) и Святослав Горбенко (Скельд) погибли от огнестрельных ранений. В тот день было много раненых - 18 или 20 человек. Сначала мы отправили БТРы с ними. Причем загружали машины прямо во время боя, вокруг летали пули... И только в ночь с третьего на четвертое я вывез тела погибших, в том числе и вашего сына. Но пока шел бой, не знал, что Святослава уже нет. Я постоянно вызывал его: "Гренадер", "Гренадер"! Но рация молчала. Потом ребята мне сказали: "Сергеич, не кричи, нет его".


"ОЧЕНЬ ВАЖНО, ЧТОБЫ УКРАИНЦЫ НАУЧИЛИСЬ ЦЕНИТЬ СВОИХ ГЕРОЕВ"

- Мы бы очень хотели побыть сами, уехать куда-то, прийти в себя, - выслушав командира "Редута", после долгой паузы сказал отец. - Но я не могу оставить работу, ведь тогда нам не будет за что жить. Знаете, когда сына привезли, его лицо не было тронуто смертью. Он выглядел, словно просто заснул. Мы решили похоронить сына в Киеве - городе, который его принял и откуда он пошел на фронт. Нас с женой очень поддержал киевский университет, хотя сын толком не успел тут поучиться. Заведующий кафедрой восточных языков Иван Бондаренко воспринял наше горе, как свое личное. На факультете сделали уголок памяти Святослава... А вот в Полтаву возвращаться нам не хочется...

- Война для сына началась с харьковского Майдана, - говорит мама Святослава. - Он был среди митингующих в тот день, когда их жестоко избили, пытались поставить на колени. Святослав потом мне рассказывал об известном украинском писателе Сергее Жадане, который был вместе с ними и которого чуть не убили на площади... В Харькове у сына появилось много друзей, которыми он дорожил. Для друзей по комнате сын мог приготовить пиццу или лимонный пирог - любил готовить. На киевский Майдан сын приезжал к отцу, который был врачом медпунктов на Грушевского, 4 и Городецкого, 4.

- Я пришел на Институтскую в январе - не мог смотреть на то, что происходило в стране, нужно было помогать митингующим, - говорит Сергей Александрович. - Во врачах в центре столицы нуждались постоянно, особенно в травматологах. Первое же мое дежурство на Грушевского стало трагическим - в тот день убили Нигояна. Но никто из тех, кто потом попал к нам, не погиб, ни у кого не было ни нагноений, ни осложнений. В феврале ко мне приехал Святослав. Я показал ему Майдан, рассказал, чем занимаюсь, и предложил сфотографироваться вместе на площади, но он отказался: "Меня с вами тут не было, как же я могу делать снимки и потом ими хвастать?"... - отец снова надолго замолкает.

- Только два человека, которые окончили военную кафедру вместе со Святославом, пошли воевать, - добавляет мама. - И они единственные не получили первые офицерские звания лейтенанта и погоны. Сын всегда держал данное слово. Не выполнил только одно: обещал, что приедет домой в конце октября... Очень важно, чтобы украинцы научились ценить своих героев. Когда мы этому научимся, когда будем помнить о тех, кто погиб ради лучшей жизни, сами исчезнут купленные народные депутаты.

У супружеской пары Горбенко есть еще старшая дочь. Она - молодой ученый, учится в Польше. Родители не настаивают на том, чтобы она вернулась к ним, считая, что ей нужно жить своей жизнью. "Она что, должна стать для нас костылем?" - спросил меня отец, когда я заикнулась о поддержке дочери...

- Почему именно "Скельд"?

- Он очень любил фильм "13 воин". В нем один из героев носит такое имя. Основная мысль ленты - все, что должно случиться с каждым из нас, записано в книге судеб... Вообще Слава с детства любил именно исторические книги. Читал их, как сказки. Сейчас, пытаясь сломать позорную процедуру, получить то, что положено воевавшему сыну, я, как Дон Кихот, сражаюсь с ветряными мельницами. Но это нужно делать ради памяти Святослава.

- Для меня, как и для вас, очень важно восстановить справедливость ради памяти Святослава, - уже прощаясь с родителями, сказал Сергеич. - Поэтому я и письменно рассказал о своем знакомстве с вашим сыном в Донецком аэропорту, и готов подтвердить это в случае необходимости устно. И Святослав, и все ребята, которые не ожидая повесток взяли оружие в руки и пошли защищать страну, были настоящими патриотами, героями. И это должны все признать.



Каждое воскресенье отец и мама Святослава Горбенко проводят у могилы сына. Свят смотрит на них с фотографии, сделанной во время принятия присяги после окончания военной кафедры в Харькове

Источник: https://censor.net.ua/n376265